Том 1, глава 1 (В)

* * *

— Не двигайся, - произнёс он.

Он был ниже, чем я. Чувствуя, как его рука душит меня, я старался разглядеть его глаза. Они были тёмными, но, в то же время, светло-серыми. Я никогда раньше не видел такого оттенка. Пальцы на моей шее сжались. Он совсем не выглядел сильным, тем не менее, я абсолютно не мог двигаться. Нечто такое было не по силам обычному человеку.

— Смотрю, - с трудом выдавил я, - ты часто так делал.

Пристальный твёрдый взгляд серых глаз, постепенно смягчающийся, как гладкая поверхность океана, и вот он больше не отражал даже капли опасности, страха или желания убить. Это были очень спокойные глаза, и я почувствовал, как моя собственная паника рассеивается.

— Я обработаю твою рану, - сказал я, проведя языком по губам. — Ты ранен, разве нет? Я перевяжу её.

Я даже видел своё отражение в глазах незнакомца. На мгновение у меня появилось ощущение, что они засасывают меня. Прервав зрительный контакт, я уткнулся взглядом в пол, настойчиво повторив:

— Я вылечу рану. Мы должны остановить кровотечение. Я вылечу. Ты ведь понимаешь, о чём я, верно?

Хватка на моей шее немного ослабла.

— Сион, - из домофона вновь раздался голос моей матери. - У тебя там окно открыто, да?

Я с шумом втянул воздух.

«Всё хорошо, - успокоил я себя. - Я чувствую себя хорошо. Я могу разговаривать нормальным человеческим голосом».

— Окно?.. Ах да, открыто.

— Ты простудишься, если не закроешь его.

— Я знаю.

Она рассмеялась.

— Тебе сегодня исполняется двенадцать лет, а ты всё ещё ведёшь себя, как маленький мальчик.

— Понимаю… Мам?

— Что?

— Мне нужно доклад писать. Ты бы могла не беспокоить меня какое-то время?

— Доклад? Спец-курсы же только что начались.

— А? Ну… нам много задали.

— Понятно… Не перетрудись. И к обеду спускайся вниз.

Я почувствовал, как холодные пальцы исчезли с моего горла, моё тело было свободным. Вытянув руку, я вновь запустил систему регулирования воздуха, удостоверившись, что система безопасности отключена. Ведь в противном случае она бы засекла в моей комнате инородный объект и включила бы сигнал тревоги. Если человек опознан как законный резидент Шестой зоны, этого не случится, но я просто не мог представить, чтобы у этого промокшего чужака было гражданство.

Окно закрылось, и тёплый воздух начал распространяться по комнате. Сероглазый незнакомец полуупал на колени, оперевшись о кровать, и испустил глубокий протяжный вздох. Он был значительно истощён. Вытащив аптечку, я первым делом проверил его пульс, затем разорвал его рубашку и начал прочищать рану.

― Это…

Не смотреть на это было невозможно. Я не был знаком с таким видом раны. Она выглядела как небольшое углубление в плечевой мышце.

— Пулевая рана?

— Ага, - беззаботно ответил он. — Просто задело. Какой у тебя термин для этого? Царапина?

― Я - не специалист. Я всё ещё студент.

― Особого курса?

― Со следующего месяца начинаю.

― Ух ты. Высокий IQ, а?

В его голосе прозвучала нотка сарказма. Оторвав взгляд от раны, я поднял голову и посмотрел ему прямо в глаза.

― Смеёшься надо мной?

― Смеюсь? Когда ты меня лечишь? Никогда. Так какое у тебя направление?

Я сказал ему, что учусь на эколога. Меня только что зачислили в особый курс по экологии. Которая не имела почти никакого отношения к тому, как залечивать пулевые ранения. Это был мой первый опыт, немного волнующий. Так, что там нужно сделать в начале? Продезинфицировать, наложить повязку… Ах да, остановить кровотечение.

― Что ты делаешь?

Он пристально смотрел на то, как я вытащил шприц из стерильного футляра, и сглотнул.

― Местная анестезия. Хорошо, приступим.

― Стоп, стоп. Рука онемеет, а потом что?

― Швы.

Я якобы сказал это с такой ухмылкой, которая говорила о том, что в тот момент я испытывал высшее наслаждение. Но об этом я узнал позднее.

— Швы?! А ничего более примитивного в твоём арсенале не найдётся?

— Это тебе не больница. У меня тут нет суперсовременного оборудования, и потом, я думаю, что пулевая рана сама по себе примитивна.

Уровень преступности в городе был близок к нулю. Здесь было безопасно, и у обычных граждан не было причин, чтобы носить с собой оружие. Разве что только для охоты. Два раза в год, когда наступал охотничий сезон, правила отменялись. Перекинув через плечо старинную малокалиберную винтовку, любители этого дела, преисполненные отваги, направлялись в северные горы. Мама не любила их. По её словам, она не понимала, как люди могут убивать животных ради удовольствия, и она была не единственной. Во время переписи населения семьдесят процентов жителей выражало свои отрицательные эмоции к охоте как к виду спорта. Убивать бедных невинных животных… Какое насилие, какая жестокость…

Но существо, сидящее передо мной и истекающее кровью, не было лисой или оленем. Оно было человеком.

— Поверить не могу, – пробормотал я про себя.

— Чему?

— Тому, что есть люди, которые стреляют в других людей… разве что… Только не говори мне, что кто-то из охотничьего клуба по ошибке ранил тебя.

Губы раненого изогнулись. Он улыбался.

— Охотничий клуб, да? Ну, думаю, можно их и так назвать. Но они стреляли не по ошибке.

— Они знали, что целились в человека? Это же против закона.

— Разве? Вместо лисы они просто преследовали человека. Охота на людей. Не думаю, что это против закона.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что есть охотники, и есть те, на кого охотятся.

— Не понимаю, о чём ты.

— Я так и думал. Тебе и не нужно понимать. Итак, ты серьёзно собираешься сделать мне укол? У тебя разве нету спрея-анестетика или чего-то в этом роде?

— Я всегда хотел попробовать сделать укол.

Продезинфицировав рану, я ввёл анестетик, сделав три укола вокруг повреждённой области. От волнения мои руки немного тряслись, но каким-то образом всё прошло гладко.

— Скоро начнёт неметь, и тогда…

— …ты начнёшь зашивать её.

— Ага.

— Опыт есть?

— Нет, конечно. Я не собираюсь учиться на медика. Но основные знания о зашивании кровеносных сосудов у меня есть. Я видел это в видео.

— Основные знания, значит…

Глубоко вздохнув, он посмотрел мне прямо в глаза. У него были тонкие бескровные губы, впалые щёки и бледная высохшая кожа. Лицо человека, который вёл не совсем нормальный образ жизни. Он и в самом деле был похож на добычу, которую долго и неистово травили, измученную, загнанную в угол. Но его глаза были другими. В них не было эмоций, но, в то же время, они излучали свирепую силу, и я чувствовал её. Было ли это энергией, пронеслось в голове. Ведь я никогда не встречал никого с такими же запоминающимися глазами, как эти. И сейчас их немигающий взгляд был устремлён прямо на меня.

— Странный ты.

— Почему же?

— Даже не спросил, как меня зовут.

— А… да. Но я ведь тоже не представился.

— Сион, так? В честь цветка?

— Ага. Моя мама любит деревья и полевые цветы. А как насчёт тебя?

— Недзуми.

— А?

— Это моё имя.

— Недзуми… Это же не то.

— Не то? Что?

Цвет этих глаз не был похож на цвет крысы. Это было нечто более элегантное. Как… небо перед утренней зарёй. Разве не на такое небо были похожи его глаза? Я покраснел от стыда, поймав себя на том, что разглагольствую, как какой-то несчастный поэт. Намеренно повысив тон, я произнёс:

— Ну что ж, начнём.

«Помни основные этапы наложения швов, - сказал я сам себе. - Подготовь две или три прочные нити и используй их в качестве вспомогательных для непрерывного шва… Всё должно делаться максимально осторожно и точно… в случае непрерывного шва…»

Недзуми молчаливо наблюдал за моими дрожащими пальцами. Я нервничал, но, в то же время, был немного возбуждён. Ведь я применял на практике знания, которые были всего лишь подчерпнуты из учебника. Это доставляло радость.

Всё, готово. Приложив к ране кусок чистой марли, я почувствовал, как по моему лбу стекла капелька пота.

— Значит, ты умный.

Лоб Недзуми был тоже влажным.

— Просто я хорошо могу использовать свои руки.

— Не только руки. Твой мозг. Тебе ведь только двенадцать лет, правильно? А ты поступил на особый курс высшего образовательного учреждения. Ты входишь в суперэлиту.

На этот раз в его голосе не было сарказма. Так же, как и уважения или восхищения. Я молча убрал грязную марлю и инструменты.  

Десять лет назад меня признали лучшим на интеллектуальных экзаменах для детей в возрасте двух лет. Город предоставлял любому, кто достигал высшей оценки в умственных или физических способностях, самое лучшее образование, какое только можно было пожелать. До десяти лет я посещал занятия вместе с другими одноклассниками, такими же, как я, в обстановке, оборудованной самыми последними достижениями техники. Под наблюдением группы профессиональных инструкторов мы получали достоверную и подробную информацию об основах, после этого к каждому из нас приставляли нашу собственную группу наставников, чтобы они подготавливали нас к той специализации, которая подойдёт нам больше всего. С того дня, как я получил высший балл на экзаменах, моё будущее было определено. Оно было стабильно. Даже малейшая сила не пошатнула бы его. По крайней мере, так всё и должно было быть.

— Похоже, эта кровать очень удобна, - пробормотал Недзуми, всё ещё опираясь о бортик постели спиной.

— Можешь лечь на неё. Но переоденься сначала.

Я кинул Недзуми на колени чистую сорочку, полотенце и упаковку с антибиотиками. А затем ни с того ни с сего решил сделать какао. У меня в комнате было достаточно приборов для того, чтобы сварить тёплый напиток.

— Выглядит не шибко модно, - фыркнул Недзуми, потеребив клетчатый материал.

— Уж лучше, чем порванная сорочка, покрытая грязью и кровью. Я так думаю.

Я протянул ему дымящуюся чашку с какао и в первый раз за вечер заметил в его серых глазах нечто, что напоминало какой-то проблеск эмоций. Это было удовольствие. Сделав большой глоток, Недзуми мягко пробормотал:

— Вкусно. Лучше, чем твои швы.

— Как ты можешь так сравнивать? По-моему, для первого раза у меня вышло очень даже неплохо.

— Ты всегда такой?

— А?

— Ты всегда такой открытый? Или для культивированной элиты это нормально – не испытывать даже малейшего чувства опасности? – продолжил Недзуми, обхватив чашку обеими руками. — Вы просто прекрасно обходитесь без этого, не ощущая страха перед незнакомцами. Так, что ли?

— Я ощущаю опасность. И страх тоже. Я боюсь опасных вещей и не хочу с ними связываться. Я также не настолько наивен, чтобы думать, что человек, который залез ко мне через окно со второго этажа, является порядочным гражданином.

— Тогда почему?

Он был прав. Почему? Почему я залечил его рану и даже сварил ему горячее какао? Я не был хладнокровным монстром. Но и не был переполнен состраданием и душевной добротой настолько, чтобы протянуть руку помощи каждому раненому. Я не был святым. Я терпеть не мог ввязываться в неприятности и споры. И, тем не менее, я пустил к себе этого незнакомца. Если власти города узнают об этом, у меня будут неприятности. Они могут посчитать, что я не способен здраво судить о вещах. Если это случится…

Поймав взгляд серых глаз, мне показалось, что я уловил в них тень насмешки. Словно они видели меня насквозь, видели всё, о чём я думал, и смеялись надо мной. Впившись пальцами в живот, я сердито посмотрел на него.

— Если бы ты был большим агрессивным мужиком, я, не раздумывая, запустил бы сигнализацию. Но ты был маленьким, выглядел как девочка, и вот-вот готов был свалиться с ног. Ну… ну я и решил помочь тебе. А ещё…

— А ещё?

«А ещё твои глаза были странного цвета, которого я никогда в жизни не видел. И я утонул в них».

— А ещё… мне было интересно, каково это – накладывать швы.  

Пожав плечами, Недзуми допил своё какао, вытер рот тыльной стороной руки, а затем провёл ладонью по покрывалу.

— Так я правда могу поспать тут?

— Разумеется.

— Спасибо тебе.

Это были первые слова благодарности, которые я услышал из его уст с тех пор, как он появился в моей комнате. 

________________________________________________

1. Сион: с япон. астра (Назад)
2. Недзуми: с япон. крыса/мышь (Назад)